Мы с Чарли, оба в гидрокостюмах, погрузились под воду и держимся вровень с морской гладью. Пока танкеры скользят к пирсам и газовым факелам нефтяного терминала, мы тут с Чарли выискиваем выдр. Чарли Гамильтон Джеймс знает, как подобраться к выдре: закрыть голову неопреновым шлемом и опустить лицо в воду как можно ниже, а затем тихо, почти не дыша, общаясь жестами и тихонько работая ластами, можно, если повезет, подкрасться к зверьку.
На Британских островах водится лишь один вид выдры – Lutra lutra, выдра обыкновенная, которая превосходно плавает и в морской, и в пресной воде. Единственное отличие состоит в том, что выдры, живущие в море, должны часто купаться в пресных водоемах, – так они чистят свою шкурку от соли, восстанавливая ее теплосберегающие свойства. Выдрами, обитающими в Британии, Чарли Джеймс заинтересовался несколько десятилетий назад, когда вид находился на грани исчезновения. С тех пор Чарли фотографирует и преследует их как одержимый.
Голова выдры – группа антенн, а ее тело – машина для поиска, обнаружения и уничтожения.
Мы сейчас находимся в Шетланде, на самом севере Британских островов. Вертолеты с буровых платформ Северного моря с грохотом садятся в аэропорту у нас за спиной, но кажется, что они невероятно далеко. А у нас тут в воде тихо. На мелях из-под ног бросаются врассыпную крохотные камбалки. Два тюленя приплыли на нас посмотреть. Но выдру, которую мы здесь искали и которую час назад я видел в бинокль – диск головы, изогнутая спина и длинный сильный хвост, – нигде не видно.
Обычно самцы охотно демонстрируют свои хвосты, так информируя соперников, что это их территория. Но сегодня мы очень долго ждем, не покажется ли хвост очередного позера, а холод тем временем пробирает до костей.
Вдруг Чарли показывает на поросшие травой прибрежные скалы. Мокрая копна фукуса пузырчатого и фукуса зубчатого, смесь охры и хаки. Безликий берег. Абсолютно пустой. И тут я увидел мягкий комочек над линией прибоя.
Сохнущая на воздухе шоколадная шкурка, столько веков привлекавшая людей своей теплотой и густотой меха, была мокрой и сбилась в клочки. Роскошный зверь с блестящим мехом, около метра длиной и весом от 6 до 9 килограммов спит, спрятавшись от ветра в укромном закутке. Он лежит брюшком кверху, задрав бледный подбородок; толстая шкура сморщилась в складки; большие пальцы передних лап оттопырены, а между ними виднеются перепонки. Похрапывает? Не могу сказать.
Человек и выдра – история двух врагов. Вообще-то, выдра – вовсе не беззащитное существо. Это идеальный подводный хищник.
Длинные усы во всю ширину головы улавливают малейшее движение жертв – они работают как датчики давления, реагирующие на импульсы от движений хвостов рыб. Голова выдры – группа антенн, а ее тело – машина для поиска, обнаружения и уничтожения.
Но не в этот момент. Сейчас это султан, развалившийся на диване. Расслабленное тело выражает превосходство, совершенный комфорт хозяина местных водоемов, верхушки пищевой цепочки речных систем. Но на самом деле сегодня жизнь выдр не такая уж спокойная.
Выдра известна человеку тысячи лет. Вероятно, это было одно из самых распространенных млекопитающих Старого Света. Эти зверьки жили в речных долинах, которые облюбовали и люди. Рыбаки своих хвостатых конкурентов невзлюбили и объявили войну на уничтожение.
На выдр ставили силки, травили собаками, а мордочками животных украшали самые элегантные спорраны – меховые сумочки, которые шотландцы традиционно носят на поясе килта. «Всякий, кто держит собак для охоты на выдр, должен получать пенсион от [Британского] Содружества», – утверждал в 1653 году английский писатель Исаак Уолтон в своем знаменитом труде «Искусный рыболов».