Считается, что главная беда россиян в пристрастии к хмельному зелью, от которого пострадало немало народа. Если отрешиться от обывательской точки зрения и политически конъюнктурной, то серьезные исследования никоим образом не подтверждают устоявшийся взгляд на проблему.
Прежде всего, убеждение, что Россия – наиболее пьющее государство в мире, свойственно иностранцам. Каждое поколение наших европейских соседей оставило по этому поводу достаточно злых, но и недобросовестных строк. Свидетельства секретаря голштинского посольства Адама Олеария, знавшего русский язык, и замечания маркиза Астольфа де Кюстина, не говорившего на нем, удивительным образом совпадают. Хотя первый писал свои записки в 30-е годы 17 века, а француз ровно два столетия спустя.
Отрицать пьянство среди русских также бессмысленно, как и не замечать его у других народов. Добрую старую Англию нельзя себе представить без кружки эля. В 18 веке производство джина там возросло настолько, что его употребление стало национальным бедствием. В России считали пьяницами соседей – поляков и немцев. В одном немецком сочинении 18 столетия признавалось – пьянство присуще многим народам, но с особенным увлечением им предаются немцы. В то же время у немцев была поговорка «пьян как швед». А вот скандинавы пальму первенства по части пристрастия к зелью отдавали все-таки опять… нам.
Стереотип «русского пьянства» имел под собой некоторые основания, считают авторы фундаментального труда о «Повседневной жизни русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина» Игорь Курукин и Елена Никулина. «Закрытость» русского общества, необычное могущество царской власти, постоянные войны с соседними Польшей и Швецией не вызывали симпатий к России, - пишут авторы, - особенно в то время, когда нараставшая отсталость страны способствовала территориальным претензиям со стороны соседей и экономической экспансии передовых европейских держав».
Наряду с немногими русскими словами, слово «водка» обогатила словарный запас не одного европейского народа. Иностранцев удивляло не столько само пьянство, сколько стремление к выпивке как условию нормальных человеческих отношений. В книге современного исследователя Касьяновой, посвященной изучению русского национального характера, говорится, что для русского этнического типа личности характерна повышенная эмоциональность и трудная «переключаемость» с одного вида деятельности на другой. На самом деле причин множество и все их нужно рассматривать в совокупности.
Какова же была питейная традиция на Руси? Если взглянуть на времена царя Гороха, оказывается, с виноградным вином наши предки познакомились во времена князя Олега. «Мстивший неразумным хазарам», он не только прибил свой щит на воротах Царьграда, но и взял в качестве выкупа при осаде этого города в 911 году «золото, и паволокы, и овощи, и вина». Возможно, первым виноградным вином, которое попробовали русичи, была мальвазия, которую делали из винограда, росшего на Крите, Кипре, Самосее и других островах Эгейского моря и на Пелопоннесе.
На тризнах, братчинах и почестных пирах былинных времен не только мед и пиво пили, но и сводили между собой счеты. Так, рязанский князь Глеб перебил собравшихся у него в гостях своих родственников. Случались и отравления. Не все такие случаи стали достоянием летописей.
Как осуществлялась продажа спиртного тогда – сказать трудно. У славян издавна существовала корчма – постоялый двор и трактир. Впервые такое заведение на Руси упоминается в грамоте 1359 года, но это не означает, что они не существовали ранее. Содержатели таких мест были людьми состоятельными, но профессия характеризовалась нелестно: «или блудник, или резоимец, или грабитель, или корчмит».
А вот среди христианских святых известен мученик Феодот Корчемник, живший в IV веке. Будучи сыном христианских родителей, он был алчен и открыл корчму, как сказано в его житии, «дом пагубный». Но потом исправился, стал в своей корчме поить и кормит всех страждущих и погиб от рук гонителей Христа.
С осуждением пьянства выступали не только церковники, но и законники. По церковному праву жена пьяницы получала редкую возможность развода, если ее муж пропивал добро. По положениям Русской Правды XI-XII веков купца, погубившего в пьянстве чужое добро, разрешали даже продать в рабство. А боярину-вотчиннику запрещалось в пьяном виде бить своих крепостных – «закупов». Хотя трудно сказать, как это дело обстояло в действительности.
С 15 века в Московию привозят «фряжские» напитки – виноградные вина из Европы. Сначала красное бургундское вино «романею», потом французский «мушкатель» и немецкое «ренское» из мозельских виноградников. Дружба с ганзейскими городами позволяла жителям Пскова и Новгорода пить немецкое пиво еще в 16 веке. Приобретали его в том числе и за русский мед, а позже и за хмель. Для приготовления браги или пива в домашних условиях распаривали или высушивали зерна ржи, ячменя, пшена или овса, подмешивали солод и отруби, мололи, заливали водой, заквашивали дрожжами без или с хмелем, потом варили.
Появление кабака на Руси многие историки связывают с деятельностью Ивана Грозного. Впервые такое название встречается в документе 1563 года. И уже к концу века становится традиционным названием казенного питейного дома. Владельцами кабаков являлись и знаменитый нижегородский мещанин Козьма Минин и его сподвижник воевода Дмитрий Пожарский.
Примерно к тем годам восходит и поныне сохранившийся обычай пить до дна, так как недопитое спиртное означало «оставленное» в чаше недоброжелательство. Официальное признание термина «водка» произошло в 1751 году. Тогда вышел указ о том, «кому дозволено иметь кубы для двоения водок».
Петру Великому мы обязаны появлением «адмиралтейского часа» - флотского полдня. У него был обычай – после трудов, в 11 часов пить водку со своими сотрудниками. Как прагматик, первый российский император в 1724 году выделил 400 рублей для угощения посетителей в первом русском музее – Кунсткамере. В 1717 г. во время визита во Францию регент герцог Филипп Орлеанский угостил Петра I шампанским. «Петр Алексеев» столь слабый напиток не оценил.
В рацион петровского солдата на походе и во время боевых действий входили ежедневная порция вина и два гарнца (около 4 литров) пива. По морскому уставу 1720 года каждому матросу полагалось по 4 чарки водки в неделю. С 1761 г. порция стала ежедневной. Во второй половине 18 века стал известен знаменитый «Ерофеич» - горькая настойка смеси мяты, аниса, кардамона, зверобоя, тимьяна, майорана, тысячелистника, донника, полыни и померанцевых корочек. По преданию, этим напитком с добавлением женьшеня цирюльник Ерофеич, побывавший в составе русской миссии в Пекине и знакомый с тибетской медициной, вылечил от тяжелого недуга графа Орлова.
В 1790 г. в Петербурге издали перевод книги известного естествоиспытателя Карла Линнея «Водка в руках философа, врача и простолюдина». Вопреки распространенной в то время точке зрения о медицинской пользе алкоголя, ученый предупреждал, что пьянству сопутствуют различные болезни.
Лучшим столичным рестораном на рубеже 19-го века считался Very. Петербургские офицеры имели привычку «каждым утром у Very в долг осушать бутылки три». После 1814 г. Николь-Барб Понсардэн, известная как вдова Клико, отправила в Россию торговое судно «Добрые намерения» с 12 180 бутылками шампанского. Победителям Наполеона шипучка пришлась по вкусу. Император Александр II предпочитал пить из хрустальных бокалов шампанское – Редерер. Фирма выпустила шампанское «Хрустальное» (до сих пор гордость фирмы), поставлявшееся к русскому двору в хрустальных бутылках.
Последний русский царь Николай II в молодости служивший в лейб-гвардии гусарском полку, офицеры которого отличались беспробудным пьянством и казарменными шутками в духе поручика Ржевского, в компании приятелей частенько становился на четвереньки перед лоханью с шампанским и выл по-волчьи. В его дневниковых записях тех лет то тут, то там мелькают фразы «пили дружно», «пили хорошо», «пили пиво и шампанское в биллиардной». Однажды за вечер выпили 125 бутылок шампанского, подсчитал Николай Александрович. Повзрослев, последний Романов на троне отказался от пагубной привычки.