Что бы мы ни говорили, это всегда будет начинаться приветствием и заканчиваться прощанием. Здравствуйте, до свиданья, привет, прощайте, как дела — это слова-рекордсмены, разменная монета нашего общения. От долгого и интенсивного употребления их первоначальное значение — пожелание здоровья, просьба о прощении предложение стола и крова (привет) — практически утрачено. Им уже нет места в толковом словаре, мы совсем забыли их первоначальное значение оттого, что произносим их так часто, как только можем. Это просто метки, которыми мы обозначаем границы акта общения.
Слова похожи на жевательную резинку — чем дольше жуешь, тем меньше остается вкуса. Запас прочности уменьшается с каждым использованием до тех пор, пока слово не превращается в пустую оболочку без всякого смысла.
Семантическая смерть знаков и слов — важный фактор прогресса искусства. Дело в том, что система знаков и образов (слов) того или иного стиля постепенно изнашивается, стирается как часовой механизм, пока, в конце концов, не превращается в набор клише.
Типичный пример: ребенок-медиум — классический персонаж мистического триллера. Его иррациональное восприятие мира помогает писателю окрасить серую рутину взрослой обыденности темными магическими красками. Аутичный Манфред из романа Филиппа Дика «Сдвиг во времени» — первенец жанра, художественное открытие. У Стивена Кинга двоечник, который видит мертвых людей, — уже основная рабочая лошадка, протагонист доброй половины его произведений. И, наконец, образ находит свою семантическую смерть во множестве кичевых и совсем уж несусветных воплощений, Элиота из «Инопланетянина», Коула из «Шестого чувства», девочки-зомби-водяного Самары (Садако) из «Звонка». На данном этапе творческое мышление говорит себе: «Стоп, дальше по этому пути идти нельзя. Образ исчерпан».
И вот на этом этапе утраты значения классическая семиотика умывает руки, считая тему закрытой. Однако сегодня каждый, кто читает буквы на экране, подвергается широкомасштабной атаке особых слов. Слов-зомби, которые проедают дыру в нашей речевой памяти, выскакивают перед нами, как эксгибицонист-трясун в темных аллеях. Если долго жевать, резинка превращается в динамит.
Далее продолжение статьи и ваши комментарии к такому странному явлению как УПЯЧКА и КРЕВЕДКО.
ПРЕВЕД родом из Лепры — закрытого блога, огромной чашки Петри, где варятся в собственном соку 14 тысяч пользователей. Творческая русификация рисунка Джона Лури (SURPRISE поменяли на ПРЕВЕД) привела к эпидемии маргинального словоупотребления. Надоедливое слово лезло из всех щелей, оно стало объектом культа и ненависти, вокруг него создавали сообщества, ему посвящали сонеты и объявляли бойкот, за ним охотились киберсквоттеры.
Фраза ЙА КРИВЕДКО — феномен того же ряда. И еще менее поддающийся рациональному объяснению. С этой фразой не связан никакой культурный артефакт (картинка с медведом). ЙА КРИВЕДКО — это всего лишь строчка из bash.org.ru — ресурса, где студенты факультетов ВТ пытаются доказать всем, что они умеют быть настоящими мужчинами — пить пиво и размножаться. Нацарапанная скучающим студентом надпись на парте претендует на то, чтобы стать символом рефлексии многочисленных участников сети. Наша память сохранит всю полноту ее абсурдного отчаяния.
Значение таких слов практически не поддается толкованию. На уровне эмоций ПРЕВЕД может выражать: радость, удивление, панибратское отношение, агрессию и все, что только заблагорассудится вашему собеседнику. ЙА КРИВЕДКО — ироническая попытка отождествить себя, с неким сюрреалистическим образом. Такие слова не содержат никакого смысла — их семантическая смерть наступила до рождения. Их пустота сравнима только с их суггестией. Это зомби-слова.
УПЯЧКА — наиболее суггестивный представитель порочной семейки зомби-слов. Происходит слово опять же из Лепры. Пользователи с деструктивными наклонностями часто применяют его в качестве тэга-паразита для засорения некоторых почтенных блогов. УПЯЧКА — это наиболее удачная попытка приблизиться к абсолютному семантическому нулю. Чаще всего она встречается внутри конструкций вроде: «живтоне жо жо упячка», которые звучат, как заимствование из какого-то южнославянского языка или детское словечко. Эта чешуйчатая скользкая тварь жалит наш Логос снова и снова, внося ощутимую толику хаоса в нарождающийся метаязык web 2.00. Неудивительно, что разрушительный потенциал УПЯЧКИ вынуждает администрацию блогов идти на драконовские меры, а она вновь стремительно вырастает среди облаков тэгов, как грозовая туча летним днем.
Все рассмотренные зомби-слова обладают такими чертами:
свободны от смысловой нагрузки при этом обладают с феноменально высоким уровнем суггестии;
появляются в сообществах с большим количеством участников;
зомби-слова, так или иначе, связаны с ритуалом приветствия и/или самоидентификации;
их распространение носит характер эпидемии, от рождения до официального признания (e. g. появление статьи в Википедии) проходит не более 2-3х месяцев;
вызывают повсеместную реакцию отторжения. Зомби-слова запрещены на всех солидных ресурсах, официально или локальным этикетом;
привлекают внимание внешних медиа — прессы, радио, телевидения, рекламы;
Почему же зомби-слова появились в нашем обиходе, кому и зачем они нужны, какова их роль в нашем общении? Ответов несколько.
Самый простой про 1000 обезьян, которые 1000 лет печатают нечто на клавиатуре. Общение на социальных ресурсах столь интенсивно, что естественная жизнь слова укорачивается во много раз. Колоссальная семантическая нагрузка (сколько раз за день приветствуют друг друга 10000 человек) делает коллективные блоги лексическим концлагерем. В таких ненормальных условиях могут успешно «выживать» и функционировать только слова-мутанты, опровергают традиционные законы языка.
С другой стороны это может быть свидетельством непригодности старых способов коммуникации в социальных сетях. Специфика этой новой среды общения делает традиционные ритуалы общения между людьми бессмыслицей. И мода на зомби-слова — это предвестие грядущего кризиса. Интернет сделает нас телепатами?
Но мне больше нравится думать, что все эти остроумные в своем абсурде конструкции — это имена. Имена небывалых предметов и чувств, перед которыми пока что бессильна логика. Корявые, глуповатые и детские, но это имена которые дают Адамы и Евы яблокам виртуального Эдема.